КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 22 декабря 2015 г. N 2975-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА ГЛЕБОВА ЕВГЕНИЯ ВИКТОРОВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧАСТЬЮ ВТОРОЙ СТАТЬИ 1 И ЧАСТЬЮ ВТОРОЙ СТАТЬИ 10 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ЧАСТЬЮ ТРЕТЬЕЙ СТАТЬИ 1 И ПУНКТОМ 13 СТАТЬИ 397 УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей К.В.Арановского, А.И.Бойцова, Н.С.Бондаря, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, М.И.Клеандрова, С.Д.Князева, А.Н.Кокотова, Л.О.Красавчиковой, С.П.Маврина, Н.В.Мельникова, Ю.Д.Рудкина, О.С.Хохряковой, В.Г.Ярославцева,
рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Е.В.Глебова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,
установил:
1. Гражданин Е.В.Глебов, отбывающий наказание в виде лишения свободы, обратился в районный суд в порядке, предусмотренном пунктом 13 статьи 397 УПК Российской Федерации, с ходатайством о снижении назначенного ему по приговорам, вынесенным в 1998, 2000, 2004, 2009 и 2010 годах, наказания с учетом пилотного постановления Европейского Суда по правам человека от 10 января 2012 года по делу "Ананьев и другие против России", которым было установлено нарушение статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении граждан С.М.Ананьева и Г.Г.Баширова ввиду неудовлетворительных условий их содержания под стражей, в связи с чем им присуждена компенсация, а также нарушение статьи 13 данной Конвенции вследствие отсутствия эффективного средства правовой защиты их прав.
Как полагал Е.В.Глебов, указанное постановление улучшает его положение, имеет обратную силу и распространяется не только на лиц, по чьим жалобам оно было вынесено. Однако постановлением районного суда от 14 января 2015 года в принятии к рассмотрению его обращения было отказано, поскольку, как указал суд, означенное решение Европейского Суда по правам человека не изменяет уголовное законодательство Российской Федерации и основанием для пересмотра приговоров в отношении Е.В.Глебова не является. Законность решения суда первой инстанции подтверждена апелляционным постановлением от 2 марта 2015 года, в котором отмечено, что само по себе содержание Е.В.Глебова под стражей в ходе предварительного расследования и в период рассмотрения судом по существу уголовных дел в его отношении не является нарушением его конвенционных прав и свобод. Постановлением заместителя председателя областного суда от 30 апреля 2015 года отказано и в передаче кассационной жалобы осужденного на решения судов первой и второй инстанций для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации Е.В.Глебов утверждает, что часть вторая статьи 1 "Уголовное законодательство Российской Федерации" и часть вторая статьи 10 "Обратная сила уголовного закона" УК Российской Федерации, часть третья статьи 1 "Законы, определяющие порядок уголовного судопроизводства" и пункт 13 статьи 397 "Вопросы, подлежащие рассмотрению судом при исполнении приговора" УПК Российской Федерации не соответствуют статьям 2, 4 (часть 2), 15 (часть 4), 17 (части 1 и 2), 19 (часть 1), 33, 45 (часть 1), 46 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации, поскольку не предусматривают возможность непосредственного применения постановлений Европейского Суда по правам человека с приданием им обратной силы для улучшения положения осужденных, которые не являлись участниками судопроизводства в Европейском Суде и в отношении которых такие решения не выносились.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
Часть вторая статьи 1 УК Российской Федерации, устанавливающая, что данный Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права, не может расцениваться как противоречащая Конституции Российской Федерации. К тому же эта норма не регулирует вопросы действия уголовного закона во времени (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 25 января 2012 года N 48-О-О, от 18 октября 2012 года N 1924-О и от 21 мая 2015 года N 1039-О). При этом согласно части первой статьи 1 и части первой статьи 3 УК Российской Федерации уголовное законодательство Российской Федерации состоит из данного Кодекса; новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в данный Кодекс; преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только данным Кодексом.
Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 20 апреля 2006 года N 4-П, по буквальному смыслу положений статьи 10 УК Российской Федерации закон, улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу и подлежит применению в конкретном деле независимо от того, в чем выражается такое улучшение – в отмене квалифицирующего признака преступления, снижении нижнего и (или) верхнего пределов санкции соответствующей статьи Особенной части данного Кодекса, изменении в благоприятную для осужденного сторону правил его Общей части, касающихся назначения наказания, или в чем-либо ином. Между тем постановление Европейского Суда по правам человека от 10 января 2012 года по делу "Ананьев и другие против России", с неприменением которого заявитель связывает нарушение своих прав, не определяет и не может определять преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия. Согласно статье 71 (пункт "о") Конституции Российской Федерации уголовное законодательство относится к ведению Российской Федерации, суверенитет которой, характеризующий ее конституционно-правовой статус как государства, предполагает, по смыслу статей 3, 4, 5, 67 и 79 Конституции Российской Федерации, верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти, полноту законодательной, исполнительной и судебной власти государства на его территории и независимость в международном общении и представляет собой необходимый качественный признак Российской Федерации (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 июня 2000 года N 10-П).
Согласно же позиции Европейского Суда по правам человека относительно реализации выносимых им постановлений конкретные средства, с помощью которых в рамках национальной правовой системы будет исполняться возлагаемое на государство-ответчика в соответствии со статьей 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод правовое обязательство, избираются, как правило, самим государством-ответчиком при условии, что эти средства совместимы с выводами, содержащимися в соответствующем постановлении Европейского Суда (постановления от 13 июля 2000 года по делу "Скоццари и Джунта (Scozzari & Giunta) против Италии", от 30 июня 2005 года по делу "Ян (Jahn) и другие против Германии", от 29 марта 2006 года по делу "Скордино (Scordino) против Италии (N 1)", от 3 июля 2008 года по делу "Мусаева против России", от 3 июля 2008 года по делу "Руслан Умаров против России" и др.). Кроме того, как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, обратная сила решений Европейского Суда по правам человека имеет определенные предметные и субъектные пределы и, по общему правилу, распространяется на судебные акты, вынесенные по конкретному делу и в отношении конкретного заявителя; такой вывод учитывает специфику судопроизводства в Европейском Суде, который выносит свои решения преимущественно на основе анализа фактических обстоятельств конкретного дела (определения от 7 июня 2011 года N 853-О-О, от 4 апреля 2013 года N 505-О, от 22 апреля 2014 года N 914-О, от 24 марта 2015 года N 620-О и др.).
Конституционный Суд Российской Федерации не отрицает значение пилотных постановлений Европейского Суда по правам человека в системе европейской защиты прав человека, исходя из требований статьи 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод возлагающих, как отмечено в постановлении Европейского Суда от 10 января 2012 года по делу "Ананьев и другие против России", на государства обязанность принять целесообразные меры общего и (или) индивидуального характера, которые также должны быть применены и в отношении других лиц, находящихся в положении заявителя; к подобным мерам Европейский Суд отнес, в частности, совершенствование механизма эффективной правовой защиты лиц, чьи права предположительно нарушены неудовлетворительными условиями содержания под стражей. Вместе с тем пилотные постановления Европейского Суда указывают на структурные дефекты правовой системы, которые должен исправить именно законодатель, а также подчеркивают субсидиарную природу европейской защиты прав человека, т.е. отводят национальному законодателю основную роль в исправлении обозначенных в постановлениях Европейского Суда дефектов.
В силу закрепленного в статье 10 Конституции Российской Федерации принципа разделения властей принятие мер общего характера, обозначенных в пилотном постановлении Европейского Суда, относится к компетенции законодательной власти, которая может с учетом указанной дискреции и при условии соответствия таких мер выводам Европейского Суда разрешить отмеченную в постановлении Европейского Суда проблему. Однако Е.В.Глебов, как следует из его жалобы, фактически просит Конституционный Суд Российской Федерации вмешаться в компетенцию законодательной власти и, по существу, принять новые меры общего характера, что не соответствует природе Конституционного Суда Российской Федерации и его положению в системе разделения властей в Российской Федерации.
Тем самым нормы статей 1 и 10 УК Российской Федерации не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в его конкретном деле и в указанном им аспекте. Что же касается оспариваемого заявителем пункта 13 статьи 397 УПК Российской Федерации, то он лишь относит разрешение вопросов об освобождении от наказания или о смягчении наказания вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу, в соответствии со статьей 10 УК Российской Федерации к компетенции суда на стадии исполнения приговора и уголовно-правовые отношения не регламентирует (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 марта 2013 года N 482-О, от 25 сентября 2014 года N 2171-О, от 23 декабря 2014 года N 2973-О, от 24 марта 2015 года N 492-О и др.). Не регулирует уголовно-правовые отношения и часть третья статьи 1 УПК Российской Федерации. Соответственно, данные нормы также не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в обозначенном им аспекте.
Таким образом, жалоба Е.В.Глебова, как не отвечающая критерию допустимости обращения в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Глебова Евгения Викторовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д. ЗОРЬКИН